ПереездМы переехали в новое место, и там не было никого, кто бы подзуживал меня или хвалил. Но я ходил в городское медресе. Там у меня были уроки по арабской грамматике, «Булюг аль-марам» и Насаи. Смысл был не в том, чтобы пройти книги с учителем полностью, а в том, чтобы обсудить конкретные вопросы, например, чтение «Фатихи» за имамом, раф’ ядайн, «амин» вслух, складывание рук на груди в намазе, расставление ног и так далее. Если ты знаешь эти вещи, то наверняка сдашь экзамен на «отлично». Но в городе все-таки было не так жестко, как в деревне.
Тогда моим учителем был не следующий мазхабу мавляна Абдуль-Джаббар Мухаддис Хандельви. Он позвал меня и сказал, что приехали ученики аллямы Анвара Шаха Кашмири и надо провести с ними диспут. Я ответил: «Хазрат! Но что они могут сделать? Даже если бы имам Абу Ханифа (рахматуллахи алейхи) поднялся из могилы, даже он не смог бы победить нас в споре (да простит меня Аллах)! У нас есть хадис, а у них – только кыяс (суждение по аналогии)». Моему учителю понравились такие слова, он прочитал за меня дуа и вручил мне листовку, на которой было написано: «Вызов всем ханафитам мира. Награда – 100000 рупий». Он велел мне взять эту бумагу и сказал, что победа за мной.
Двое учителей-ханафитов остановились в медресе Ид Га. Я увидел, что мавляну Абдуль-Ханана Сахиба окружает множество людей, а мавляну Абдуль-Кадира Сахиба – поменьше. Я заключил, что мавляна Абдуль-Ханан – более знающий из них двоих. Я подошел, сел за ним и стал теребить хазрата за плечо, а потом и за голову. Хазрат несколько раз посмотрел на меня, но ничего не сказал. Когда я в четвертый раз подергал его за плечо, он спросил: «Что ты делаешь?» А я просто искал способ заговорить с ним. Я тут же достал листовку, протянул ему и сказал: «Хазрат! Ахлюль-хадис беспокоят нас. И они предлагают 100000 рупий за один хадис, но у наших учителей нет для них хадиса. Пожалуйста, помоги нам и напиши хадисы, которые стали бы ответом на их одиннадцать вопросов». Хазрат ответил: «Я долго не преподавал на урду и поэтому не очень правильно на нем говорю. А вот мавляна Абдуль-Кадир хорошо говорит на урду, и ему интересны эти вопросы. Иди попроси его». Я встал и пошел к мавляне Абдуль-Кадиру, а хазрат обратился к мавляне: «Этот мальчик очень умный. Пожалуйста, объясни ему эти вопросы. Я надеюсь, что по Воле Всевышнего Аллаха грязь смоется сразу». Мавляна взял листовку и стал читать ее. Мавляна читал, а я наблюдал за выражением его лица. Иногда он слегка улыбался, а иногда его лицо выражало гнев. Так или иначе, он прочитал листовку полностью.
Хазрат начал с того, что сказал: «Сынок, очисти свое намерение. Если человек задает вопрос с намерением понять предписание религии, дабы исполнять его, то он получает награду за вопрос и отдельную награду за исполнение предписания религии. Если человек задает вопрос, чтобы посеять фитну, то он заработает себе грех за то, что спрашивал, и грех за посеянную смуту». Он продолжил: «Я объясню тебе предписания религии с единственной целью – снискать довольство Аллаха». Я ответил: «Я тоже хочу понять все это, чтобы снискать довольство Аллаха».
Хазрат сказал: «В этой листовке много лжи, но лишь ученый может распознать обман другого ученого. Не каждый видит эту ложь. Несмотря на то что автор называет себя ахлюль-хадис, на самом деле, он отвергает хадисы, ведь в одном из известных хадисов говорится: «Довод (далиль) должен приводить тот, кто предъявляет претензии» (Тирмизи, т. 1, с. 249). И светский суд тоже требует доказательств с того, кто предъявляет претензии. Во всех этих одиннадцати вопросах претензии исходят от бехмазхабников. Значит, они и должны предоставлять далили. Но, чтобы скрыть слабость своих доводов, они поступают наоборот: они задают вопросы нам. Сейчас я разъясню это на примере. Рафидиты добавили некоторые слова в азан (призыв на молитву), такие как: «Я свидетельствую, что Али – святой Аллаха». Мы вправе потребовать от них, чтобы они привели нам аят или хадис в качестве довода или хотя бы доказали, что Али (да будет доволен им Аллах) ввел эти слова в азан. Но они не могут доказать это и никогда не смогут – вплоть до Судного дня. Но, чтобы обмануть своих невежественных последователей, они задают вопросы, подобные вопросам этих безмазхабников. Вот представь, они придут и скажут вам: «Если все безмазхабники мира соберутся и найдут хотя бы один хадис (сахих, сарих, марфу, гейр маджрух), в котором Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует) запретил бы нам говорить такие слова в азане, то мы дадим вам награду в 100000 рупий». Теперь твой учитель должен показать такой хадис или признать, что шииты правы, а вы – нет, ведь безмазхабники всего мира не могут найти такой хадис».
Я ответил: «Но зачем нам предъявлять такой хадис? Тот, кто говорит, что надо добавить слова в азан, должен сам предоставить далиль. Зачем нам искать хадис, который запрещал бы это? Это просто уловка, обман».
Он сказал: «Но вы делаете раф’ ядайн и требуете от нас далиля на то, что это запрещено. Это тоже обман».
Потом он продолжил: «Смотри, первая сура в Коране – это «Фатиха». Ее называют «Умм аль-Куран», и в ней содержатся ответы на многие вопросы. Кто-то спорит, нужно ли читать «Фатиху» перед едой, кто-то – нужно ли ее читать за имамом. И это несмотря на то, что в самой «Фатихе» изложены да главных правила – таухид (Единобожие) и таклид (следование). Но те, кто читает «Фатиху» на еду, не любят таухид, а те, кто читает «Фатиху» за имамом, не любят таклид. Я имею в виду, что ни те, ни другие не принимают полностью смысл «Фатихи»».
И потом он спросил меня: «Когда вы спорите с теми, кто читает «Фатиху» на еду, вы требуете от них хадис, в котором говорилось бы, что можно читать «Фатиху» на еду с намерением передачи награды покойным (исалю саваб). Но тогда предоставьте им право потребовать от вас сахих, сарих, марфу, гейр маджрух хадис, где говорилось бы, что Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует) запретил читать «Фатиху» на еду с намерением передачи награды мертвым. И они тоже посулят вам награду за такой хадис». И он добавил: «Ну давай, покажи им такой хадис».
Я ответил: «Но это они читают «Фатиху» над едой, почему нам надо искать далили? Почему они должны требовать далиль со словами о запрете?»
Он спросил меня: «Кто читает «Фатиху» за имамом – мы или вы?» Я ответил: «Мы». И он сказал: «Тогда почему ты требуешь хадис от нас? Почему у тебя одни весы для покупки и другие – для продажи, совсем как у народа Шуайба (мир ему)? Разве ты не помнишь, что Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует) сказал, что нужно выбирать для брата то же, что выбираешь для себя (Бухари, с. 6)?»
Он сказал: «Можно попросить далиль, однако запрещено просить конкретный далиль. Так поступали неверующие, которые не верили чудесам Пророка (да благословит его Аллах и да приветствует), а просили чудеса, отвечающие их условиям. Когда же им не показывали чудес, о которых они просили, они отвечали, что им не дали то, чего они требовали. И потом они распускали слух, что вообще не видели никаких чудес. Представь, к тебе приходит человек и говорит: «Я очень грешен. Мне шестьдесят лет, но я никогда не читал намаз. Я хочу покаяться сегодня. Пожалуйста, научите меня молитве, но при одном условии – вам надо привести мне доводы на все ракааты, все восхваления, на формулу ташаххуда и салавата при помощи аятов Корана. Я не приму других доводов». Вы найдете все это в Коране? Если вы не сможете найти ему на все это далили из Корана, а он скажет, что вы не можете ничего доказать, то очевидно, что он неправ. И это называется «конкретизацией далиля». В зале суда судья требует предоставить доказательства, но не требует никакой конкретной формы. Какой бы довод ни предоставили в суде, его можно проверить. Например, некто привел Зейда в качестве свидетеля. Вы можете допросить Зейда, но вместо этого вы говорите, что Зейд не годится как свидетель и что вы примете только свидетельство президента или премьер-министра. Разве в каком-то суде используются такие методы? Вы верите Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует) или слепо следуете за учителем?»
Хазрат продолжил: «Подобно тому как неверующие не поверили Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует) и верили только чудесам с определенными условиями, так же и вы не верите Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует)! Не обманывайте себя, будто вы верите ему! Вы верите только в условия, выдвигаемые вашим учителем. Неверующие говорили Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует), что уверуют, только если Аллах скажет или сделает то, что они просят. Точно так же ваш учитель говорит, что поверит в некое положение, только если Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует) скажет об этом в точной формулировке. А то, что Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует) на самом деле говорил, они не принимают».
И в тот момент я мысленно согласился с хазратом. Даже когда нам приводили сто хадисов, мы не принимали их во внимание, считая, что в этом нет смысла, ведь Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и да приветствует) не сказал все в точности так, как требовал наш учитель. Мы как будто советовали Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует) сказать то-то и то-то, а иначе мы не уверуем.
Я сказал: «Хазрат! А вы можете потребовать с моего учителя хадис и пообещать за него награду – такой хадис, чтобы учитель не смог его найти? И тогда он будет вынужден признать, что это обман, как вы назвали его вопросы обманом». Мавляна с улыбкой ответил: «А разве обман – это такое желательное дело, чтобы мы им тоже занялись?» Я попросил: «Пожалуйста, напишите такой вопрос, чтобы я разобрался во всем этом». И тогда мавляна написал на обороте все той же листовки: «На тех же условиях, что вы предъявляете, пожалуйста, приведите нам хотя бы один хадис, который доказывал бы, что в качестве довода в Шариате можно использовать только хадисы сахих, сарих, марфу, гейр маджрух. Если вы докажете это, то я дам вам 50000 рупий». Когда он подписался под этим, я подумал, что, хотя наш учитель особо подчеркивал, что награда не должна быть меньше 50000, сам он ни разу не подписал ни одно обещание награды, даже в 5 центов. А мавляна без малейших колебаний подписал обещание заплатить 50000 рупий.
Я вернулся в бумагой в руках и увидел, что учитель ждет меня у ворот. Как только я приблизился к нему, он спросил: «Ну как, кто-нибудь осмелился хотя бы прочитать нашу листовку?» Я ответил: «Учитель! Сегодня был плохой день. Один человек не только прочитал ее, но и потребовал с нас хадис. Если вы найдете для него хадис, то он даст вам 50000 рупий. Он все подписал. Учитель, напишите тут хадис, и я вернусь к вам с призом». Стоял декабрьский холод. Но, прочитав одну только первую строчку, учитель трижды отер пот со лба. Увидев, что учитель вспотел от напряжения, я тоже прочувствовал всю сложность вопроса. И наступило время наставления от Аллаха. Прочитав вопрос, учитель сказал: «Сынок! Эти условия перечислены, чтобы обмануть нас». Когда я услышал это, земля ушла у меня из-под ног. Я сказал: «Учитель! Сегодня мавляна объяснял мне, что я верю не Пророку (да благословит его Аллах и да приветствует), а лживым требованиям своего учителя. И сегодня вы сами назвали их уловками и обманом. Что мне теперь делать?»
Я расставлял книги, брошюры и другие вещи на столе для учителя в классной комнате. Там было две толстых брошюры. Одна из них называлась «Лекции по «Сахиху» Бухари аллямы Анвара Шаха Кашмири (рахматуллахи алейхи)», а вторая – «Лекции по Тирмизи шейха арабов и не-арабов Сайида Хусейна Ахмада Мадани (рахматуллахи алейхи), учителя Дар Улюм Деобанд». Однажды я спросил учителя: «Учитель! Зачем вы храните книги этих многобожников?» Тогда мы считали, что назвать ханафита многобожником – это очень хороший поступок, к тому же, это очень радовало учителя. Он бывал очень доволен этим и долго хвалил нас.
Учитель ответил мне тогда: «Сынок! Мы расходимся с ними во многом, однако Всевышний Аллах дал им много знаний. Без их книг мы не смогли бы преподавать Бухари или Тирмизи».
Я вспомнил об этом и спросил: «Учитель! Вы обманываете людей, без чьих уроков не смогли бы преподавать Бухари и Тирмизи?» Услышав такое, мой учитель сказал: «Убирайся отсюда! Больше не заходи сюда!» Я сказал: «Учитель! Напишите хадис, чтобы я смог забрать награду». Учитель дал мне пощечину и велел мне сесть.
После наступления времени намаза аср я снова пошел к мавляне Абдуль-Кадиру и сказал: «Хазрат! Теперь я убедился, что эти вопросы – лишь уловки и обман, но… пожалуйста, расскажите, почему вы отдаете предпочтение тому, что говорил имам Абу Ханифа (рахматуллахи алейхи), а не хадисам?» Хазрат ответил: «Ты прав». И он дал мне книгу «И’ля ас-Сунан» с переводом на урду. Я читал в ней хадисы и понимал, какие лживые слова мы говорили изо дня в день. Я спросил у учителя: «Учитель! Почему вы не принимаете хадисы из «И’ля ас-Сунан»? И почему вы зовете тех, кто следует этим хадисам, «ахлю рай»? Если кто-то из ученых, не следующих никакому мазхабу, написал опровержение, дайте мне его, чтобы я прочитал и его тоже». Но, исследовав вопрос, я понял, что ни один безмазхабник не смог опровергнуть эту книгу. Когда я сидел в медресе и изучал «И’ля ас-Сунан», учитель сердился на меня и однажды даже побил. Я не понимал, почему «ахлюль-хадис» так враждуют с хадисами. Я спрашивал: «Почему вы не разрешаете мне изучать хадисы?» А он все время отвечал: «Зачем ты принес этот сборник хадисов в наше медресе?»
Однажды я написал на доске красивым почерком:
«Ма асфартум биль-фаджри фаиннаху а’заму биль-аджри»
(В утреннем намазе больше награды, когда на небе немного светло)
Все в медресе принялись шуметь: «Кто написал этот хадис? Зачем его написали? Хватай его! Вытолкай его взашей!»
В другой день я написал на стене хадис:
«Абриду би зухри фаинна шиддаталь-харри мин файхи джаханнам»
(Совершай намаз зухр, когда становится прохладней, ведь сила жары – из дуновений Ада).
Тогда меня спросили: «Зачем ты сеешь фитну?»
Перед следующим намазом я написал еще один хадис:
«Факихун вахидун ашадду аля шайтани мин альфи абид»
(Один факих страшнее для шайтана, чем тысяча поклоняющихся»).
И я понял, что эти люди ненавидят хадисы больше всего на свете.
Когда я снова пришел к мавляне, он спросил меня: «Как называют таклид шахси?» Я ответил: «Многобожие (ширк)». Он спросил меня: «Так получается, все мухаддисы, имена которых упомянуты в «Табакат Ханафийя», «Табакат Маликийя», «Табакат Шафи’ийя» и «Табакат Ханабиля», – все они многобожники?» Я сказал: «Вне всякого сомнения». Он ответил: «Тогда и «Сыхах Ситта» составлены многобожниками. Ты изучал «Булюг аль-марам», Ибн Хаджар тоже тогда многобожник. Ты изучал Насаи, но он следовал за имамом Шафии, значит, и он многобожник». Тогда я пришел к своему учителю и спросил: «Если какой-нибудь мухаддис или мусульманский историк составил книгу жизнеописаний (табакат) мухаддисов, не следующих никакому мазхабу, можете показать ее мне?» Мой учитель разозлился и сказал: «Ты только сеешь смуту, зачитываешь другим ученикам хадисы из «И’ля ас-Сунан», пишешь хадисы на стенах медресе! Нет книги под названием «Табакат гейр мукаллид»!» Когда я снова пришел к мавляне, он сказал: «Если где-нибудь есть мечеть гейр мукаллид, медресе гейр мукаллид, могила, перевод Корана, перевод хадисов (до английских переводов) – покажи мне! Если у них есть книга про намаз – принеси ее мне!» Но, когда я спросил об этом у учителя, то понял истинный смысл выражения «где сядешь, там и слезешь». Учитель ответил: «Ты только сеешь смуту».
Однажды на уроке по Насаи мы обсуждали чтение «Фатихи» за имамом. Я тоже присутствовал на уроке, но книгу не взял. Учитель спросил: «Где твоя книга?» Я ответил: «Осталась в комнате». Он спросил: «Почему ты не принес ее на урок?» Я сказал: «Эта книга написана многобожником. Имам Насаи написал главу о «тавили каулихи Азза ва Джалль ва иза куриаль-Курану фастамджу ляху ванситу ля’аляйкум турхамун» и затем привел хадис «иза караа фанситу» Это подобно тому, как если бы Аллах и Его Посланник приказали молчать, когда имам читает». Этот аят и этот хадис опровергали мнение моего учителя, поэтому он решил «ослабить» хадис. Он сказал: «Абу Хайд Ахмар мутафаррид, поэтому хадис вымышленный. И у Абу Халида нет мутаби ни в одном из сборников хадисов. Я говорил с аллямой Анваром Шахом Кашмири, и он не смог привести мутаби. Я участвовал во многих диспутах, но никто меня не опроверг».
Но я хорошо подготовился. Учитель посмотрел на меня и спросил: «Эй, ханафит! У Абу Халида есть мутаби?» Хотя я на тот момент еще не стал ханафитом, я все равно ответил: «Ты просто задрал нос от гордости! Как можно увидеть мутаби, глядя в облака? Посмотри вниз – и ты увидишь его мутаби Мухаммада ибн Саада Ансари прямо в этой книге». Я встал и указал пальцем на имя. Он спросил: «Что там?» Я ответил: «Можешь ругать меня, сколько хочешь, но ответь, пожалуйста, как можно было не прочитать имя мутаби в книге, которая лежит прямо перед тобой?» Что тут началось! Он отхлестал меня прутом и выгнал из медресе. И я начал изучать «И’ля ас-Сунан» и книгу мавляны Мухаммада Хасана Файзпури «Ситта Дарурийя», «Ад-Далиль аль-мубин» и так далее. Но я никак не мог избавиться от безмазхабного мышления, которое крепко сидело во мне. Когда я встречал вопрос по фикху, то сразу искал хадис, который служил бы далилем. Спустя несколько месяцев что-то поменялось. Теперь, когда я вижу аят или хадис, я думаю: «Значение, которое пришло мне на ум, – правильное ли оно? Это я сам выдумал его, как Мирза Кадиани, или праведные предки понимали этот аят или хадис так же, как его понял я сейчас?» И так болезнь личного толкования покинула меня, и безмазхабность ушла из моего сердца. И сейчас я на пути Ахлю-с-Сунна валь-Джама’а, ханафит, деобанди.
Я прошу у Всевышнего Аллаха, чтобы он даровал нам тауфик оставаться на этом истинном пути. Амин.
Источник: darulfikr.ru
Пікірлер